Без любви продвижения нет

Я не люблю.

Не люблю, когда с крыши за шиворот падает холодная капля дождя. Не люблю просыпаться от шума газонокосилки. Не люблю соседскую собаку, когда она беспрестанно лает и высокомерно цокает по полу единственным и при этом очень мощным когтем. Не люблю людей в метро, читающих исподтишка, может, чрезвычайно интересную и захватывающую, но мою книгу. Не люблю страшненькую вахтершу с накрашенными вишневой помадой пухлыми губами, которая смотрит на меня сухим и презрительным взглядом своих густо намалеванных синих глаз, когда я опаздываю. Не люблю делать что-то для других, когда они ни в чем тебе никогда не помогали и… не помогут, наверное.

Не люблю людей.

Не люблю себя за то, что не могу любить всех и вся и радоваться жизни. Когда я одна, хожу с такой пустой и беззвучной миной! Всегда ношу за душой какой-то груз печали. Но я не люблю говорить кому-то об этом. Я вообще не люблю жаловаться на жизнь или на что-то подобное. Даже лучшим друзьям. Раньше любила, а вернее, могла. Могла просто рассказывать о том, что чувствую, о чем думаю. Теперь я больше слушаю. Но не говорю… Я могу говорить о каких-то своих мыслях, об идеях, рассуждать о чем-либо. Может, даже об эмоциях. Но не о так называемых «проблемах». Жалобы приобрели какой-то другой смысл. Раньше это был некий способ выговориться. Теперь я считаю любые мысли о каких-то своих проблемах ерундой. Проявлением пустого самолюбия. Раздуванием из мухи слона. Я твержу себе, что все, что я называю проблемами, – это «ничто». Не может быть у маленькой девочки настоящих проблем, просто мне, как, наверное, многим подросткам, нравится строить из себя несчастную. Я всегда так делала, да и по-прежнему делаю. Но сейчас мне кажется это смехотворным, глупым самолюбованием.

Ведь есть огромное количество действительно несчастных людей, которым намного хуже, чем мне. Взять хотя бы африканских голодных детей, живущих без воды и еды, которых так любила вспоминать мама за обедом, когда я не хотела есть суп. Или детей, страдающих от физического недуга, которых мама тоже любила вспоминать, когда я капризничала или делала что-то непозволительное, что заставляло ее говорить, что я должна радоваться обладанию всех рук и ног, а также зрению, слуху и способности говорить. И думая обо всех этих людях, которым действительно не повезло, уже как-то стыдно жаловаться и вообще признавать существование «проблем» в своей достаточно благополучной жизни.

И вот здесь мы можем наблюдать рождение парадокса. Он маленький, но весьма важный для меня. А парадокс состоит в том, что от знания того, что кому-то в этом мире явно хуже, мне не становится лучше. Я не могу сказать: «А, ну раз есть люди, которым хуже, чем мне, я должна срочно начать жить!» Я все равно не радуюсь жизни так, как могла бы. Порой, конечно, есть в ней и всплески необыкновенных по силе эмоций, и ощущение счастья, но редко. В основном, я просто существую. Плыву по реке жизни. Мне нечему расстраиваться и нечему радоваться. Хотя я буквально слышу, как кто-то как будто вскрикивает из закоулков моего сознания: «Радуйся тому, что у тебя руки и ноги есть! Что у тебя есть еда, вода, одежда, кров, семья! Радуйся тому, что вообще живешь! Жизнь – это высший дар».

А мне все равно кажется, что я непонятно что из себя строю. Это уже бесит. Какое-то саморазрушение!

Я ведь на самом деле очень люблю жить.

Я вдохновляюсь жизнью, вселенной. Я прихожу в невероятный восторг, когда думаю о том, сколько вообще можно сделать за жизнь, как ее можно насыщенно прожить, что ее вообще можно прожить, как хочешь, особенно в наше время.

Я считаю, что каждому дана жизнь как Книга, которую он может писать, как хочет. И при этом у каждого – разная основа для этой Книги. У кого-то много страниц в ней, у кого-то – мало. Кто-то пишет ручкой, кто-то карандашом, кто-то ярким фломастером. У кого-то красивая обложка в золотом переплете, у кого-то – простая, но её можно раскрасить, а у кого-то ее вообще нет. И каждый может делать все, что хочет: может бороться с обстоятельствами или смириться с ними. Кто-то может пользоваться тем, что ему дано, а кто-то отрицает себя. И все в таком роде. И эта свобода выбора действительно невероятна. И прекрасна. Столько свободы, которая приводит в восторг и одновременно в ужас!

Но почему я не всегда могу прямо и громко говорить об этой любви? Мне всегда чего-то не хватает. И я на самом деле очень боюсь. Боюсь, что Бог, узнав, что я не радуюсь тому, что у меня есть, ниспошлет мне кару за это. И, хоть я и считаю Бога добрым, снисходительным и помогающим, мне очень страшно. До слез.

На самом деле проще любить свою жизнь и все в ней. Любить людей и предметы вокруг тебя, любить делать что-то, любить «случайные черты», которые как бы незначительны, но все равно являются частью твоего существования. А ведь только если любишь, ты живешь, меняешься к лучшему, постигаешь новое, впитываешь в себя – движешься к самосовершенствованию. Тот, кто не любит читать, не читает, даже если формально делает это. Тот, кто не любит делать открытки, не делает настоящие открытки, даже рисуя в них сердечки и выводя красиво поздравления. Тот, кто не любит жить, не живет, по сути, даже если существует.

И так хочется сказать: «Я люблю!»

Люблю, когда с крыши за шиворот падает холодная капля дождя, несущая бодрый глоток свежести.

Люблю просыпаться от шума газонокосилки, потому что этот шум ворошит во мне воспоминания о детстве, когда я еду на велосипеде, быстро крутя педали, объезжая ямы, заехав в одну из которых уже как-то навернулась и ободрала коленку, когда ветер приятно развивает волосы, напоминая о моей детской свободе. А где-то, кажется, далеко и в то же время так близко поет газонокосилка, которой подпевают ласточки и шмели, а бабочки переносят на своих крыльях аромат свежескошенной травы.

Люблю соседскую собаку сверху, она единственная «улыбается» мне утром и машет хвостом, когда я опаздываю в школу.

Люблю людей в метро, читающих исподтишка мою книгу, потому что я таким образом делюсь чем-то сокровенным, как будто бы разделяя с ними тепло от единственного «очага» в пустынном вагоне, в котором каждому по-своему одиноко.

Люблю вахтершу с вишневыми губами, которая прощается со мной, когда я после занятий ухожу домой.

Люблю делать что-то для других, потому всегда приятно сделать что-то хорошее, даже не получая взамен ничего, кроме благодарной улыбки или просто смайлика.

Люблю!

И невольно приходишь к мысли, что на самом деле все хорошо. И так оно и есть. Надо просто позволить себе любить…